Турция стоит на пороге глубокого кризиса. Как победивший на выборах Эрдоган собрался спасать экономику и валюту?

После сложной победы на выборах в мае президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган столкнулся с необходимостью что-то срочно менять в экономической политике. Ему пришлось обратиться за помощью к экономистам, которые придерживаются противоположных взглядов, и согласиться на повышение ставки почти в два раза.

После сложной победы на майских выборах президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган столкнулся с необходимостью что-то срочно менять в экономической политике. Национальная валюта продолжает падать, инфляция не снижается, а лишние деньги в бюджете закончилась из-за предвыборных популистских мер. Турецкому лидеру пришлось обратиться за помощью к экономистам, которые придерживаются противоположных взглядов, и согласиться на повышение ключевой ставки почти в два раза. Но оказалось, что и этого недостаточно: лира продолжила терять позиции и 23 июня обвалилась до исторического минимума, так что новое ужесточение денежно-кредитной политики, по всей видимости, не за горами. Упорство Эрдогана загоняет страну в угол, а полумеры только увеличивают нестабильность. Турецкий цугцванг — в материале «Ленты.ру».

Непослушная лира

За последние десять лет турецкая лира обесценилась по отношению к американской валюте более чем в десять раз, что для экономики такого масштаба и статуса стало беспрецедентным событием. Если в июне 2013 года доллар можно было купить менее чем за две лиры, то к концу июня 2023-го заплатить придется уже более 25 лир. И это исторический рекорд. Падение было неравномерным — до 2019 года курс доллара поднялся всего лишь до шести лир. За следующие 2,5 года, на которые пришлась пандемия COVID-19, турецкая валюта потеряла еще 30 процентов стоимости, а с августа 2021-го начался обвал. Менее чем за два года лира стала дешевле еще в три раза.

Такая динамика национальной валюты не могла не сказаться на инфляции. Но когда рост цен исчисляется десятками процентов в год, различные методики подсчетов начинают давать в разы отличающиеся результаты. Так, в ноябре 2022 года национальный институт статистики TÜİK сообщил об инфляции в 85,51 процента, а созданная учеными и экономистами группа ENAG говорила о росте цен на 186,27 процента.

В июне, после президентских выборов, инфляция в подсчетах TÜİK упала ниже 40 процентов, в то время как подсчеты ENAG показали 109 процентов. И те и другие данные использовались западными аналитиками для оценки ситуации, однако вне зависимости от того, чьи подсчеты были вернее, инфляция носила аномальный характер. Ничего похожего ни в одной стране мира, сравнимой с Турцией по статусу, не происходило.

При этом Эрдоган последние пару лет утверждал, что стоит потерпеть несколько месяцев, как цены расти перестанут, а экономика, напротив, окрепнет и пустится в погоню за развитыми странами. Например, в декабре 2021 года он заявлял, что уже в первом полугодии 2022-го ситуация стабилизируется. Через год он повторил эти слова. Однако ни одна из принятых за последние полтора года мер не сработала.

В поисках Нобелевской премии

Главной причиной такого аномального поведения турецкой валюты и, соответственно, роста цен аналитики по всему миру называют альтернативные экономические взгляды, которые исповедует Эрдоган. В его представлениях снижение ключевой ставки позволяет победить инфляцию, так как предприятия имеют возможность получать кредиты по низким ставкам и увеличивать выпуск товаров, а спекулянты обходят страну стороной из-за непривлекательности условий.

По мнению Эрдогана, именно спекулятивный капитал мешает турецкой экономике развиваться, замедляет развитие промышленности и не позволяет строить долгосрочные стратегии. Выступая в поддержку такой теории, он указывал на развитые страны, где процентные ставки находятся на уровне одного-двух процентов. Из этого политик делал вывод, что, если довести ставку до такого же уровня, турецкая экономика через некоторое время достигнет уровня развитых стран ЕС. «Посмотрите на другие страны — США, Израиль. Они опускают ставки», — заявлял он в ноябре 2021 года.

1/1Мехмет Шимшек сменяет на посту главы Минфина Турции Нуреддина НебатиФото: Harun Ozalp / Anadolu Agency / Getty Images

Уверенности и стабильности хватило на несколько дней. Уже 4 июня Эрдоган назначил новое правительство, а в нем министром финансов и казначейства Турции стал Мехмет Шимшек. Он уже занимал этот пост с 2009 по 2015 год, а потом был повышен до вице-премьера, но ушел в отставку в 2018 году. Поводом стало кадровое решение Эрдогана: политик назначил министром финансов своего зятя.

Приход Шимшека, ранее работавшего экономистом в лондонском отделении банка Merrill Lynch, приободрил инвесторов, поскольку он считается не только грамотным, но и независимым специалистом, который не согласился бы стать очередной пешкой Эрдогана. Утверждение в качестве главы Центробанка 44-летней Хафизе Гайе Эркан, первой женщины на этом посту, выпускницы Принстона, бывшего топ-менеджера крупнейших американских банков, подтвердило надежды на радикальную смену курса.

Отдельные аналитики не исключали, что ставка вырастет сразу до 40 процентов годовых, то есть выше инфляции, но в реальности после первого заседания ЦБ с новым руководством она поднялась только до 15 процентов.

И ни туда, и ни сюда

Такое решение стало холодным душем для тех, кто ждал моментального изменения денежно-кредитной политики. Шимшек заявил, что поддерживает постепенное изменение курса, Эркан тоже указывала, что повышения ставки можно ожидать по итогам следующих заседаний, но словесные интервенции не спасли лиру от нового падения.

На этой неделе курс турецкой валюты упал до уровня 25 лир за доллар, то есть менее чем за месяц она обесценилась почти на 20 процентов

Аналитики полагают, что текущий уровень не предел и в ближайшие месяцы курс может спикировать до 30 лир за доллар. Впрочем, подход Шимшека и Эркан смогли оценить банки: их акции на Стамбульской фондовой бирже выросли более чем на пять процентов.

1/1Фото: Tunahan Turhan/SOPA Images/LightRocket via Getty Images

Однако главной угрозой для турецкой экономики по-прежнему остается неопределенность взглядов самого Эрдогана. Никто не может сказать, действительно ли он разочаровался в своей теории и готов полностью отказаться от вектора прошлых лет. Скромное повышение ставки (консенсус-прогноз превышал 20 процентов) свидетельствует о том, что, скорее всего, идея о панацее в виде смягчения денежно-кредитной политики оставила его не до конца. Или, может быть, турецкий лидер ожидает моментального эффекта от снижения ставки, а получив вместо него рекордный обвал, снова начнет вмешиваться в экономику.

События последних трех лет показали, что ради проведения в жизнь своих идей 69-летний политик готов рискнуть многим, а после выборов у него развязаны руки. Ведь Эрдоган уже увольнял экономическую команду после того, как та поступала по-своему, но не давала моментального результата.

В этом плане назначение главой ЦБ Эркан может иметь смысл, не связанный с экономикой. Турецкий лидер отрицает равенство женщин и мужчин, он уверен, что женщинам необходимо не равенство, а уважение и исполнять мужскую работу женщина может в меньшей степени. В 2021 году страна вышла из конвенции по защите женщин, объяснив это нормализацией гомосексуализма, хотя в 2011 году первой ее ратифицировала. Так что списать все на женщину, которая пришла и испортила ситуацию, для консервативного лидера может быть политически проще.

1/1Хафизе Гайе ЭрканФото: Emin Sansar / Anadolu Agency / Getty Images

А главное, Эрдогана может разочаровать даже не курс валюты, а отсутствие иностранных инвестиций. В общих чертах повышение ставки нужно для того, чтобы привлечь в страну инвестиции, то есть деньги. В зависимости от характера экономики страны такой инструмент может быть востребован больше или меньше. Например, монархии Персидского залива, бюджет которых в основном зависит от продажи углеводородов, в любом случае могут рассчитывать на доходы от сырьевого экспорта. Частично такую подушку безопасности имеет и Россия. Однако Турция — импортер энергоресурсов, и главный вопрос в том, кто ей эти деньги будет давать.

В этом смысле страна находится на развилке. С одной стороны, если у нее не получается резко нарастить экспорт товаров, нужны инвесторы, в первую очередь западные. С другой — можно искать подушку безопасности в ином месте. И здесь амбиции Эрдогана по поводу превращения страны в энергетический хаб приобретают новое измерение.

В мае агентство Reuters сообщило, что Турция добилась отсрочки платежей за газ от России на 600 миллионов долларов, а в перспективе сумма может достигнуть четырех миллиардов. В переговорах с Москвой у Анкары очень хорошие позиции. Во-первых, турецкое направление является одним из основных для параллельного импорта, а во-вторых, почти потерявшая европейский газовый рынок Россия готова и очень хочет строить в Турции газовый хаб и уже строит атомную электростанцию.

1/1Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган, 2020 годФото: Burak Kara / Getty Images

Таким образом, геополитическое значение Турции в ближайшее время может достигнуть невиданного размаха, что неизбежно вызовет желание конвертировать это значение в денежные знаки и преференции. В подобных случаях методы рыночной экономики, как правило, отходят на второй план, а величие здесь и сейчас вкупе с никак не решаемыми проблемами побуждает искать особенные варианты. И если тема со снижением ставки не сработала в первый раз — что мешает попробовать пойти по второму кругу, но с более сильных позиций.