Какую страшную тайну Романовы хранили все 300 лет своего царствования

Кем приходился первому Царю династии Романовых Лжедмитрий I

В 1590 году вдова костромского опричника Мария Шестова, девичья фамилия которой все 300 лет правления Романовых так и оставалась их тайной, выдала замуж свою дочь Ксению за Фёдора Романова. У невесты не было ни богатств, ни редкой красоты, ни знатности. Но было то, что вытянет худородных Романовых на трон, – воля и характер

Русская леди Макбет

Романовы так тщательно произвели зачистку государственных архивов, что даже в наши дни, когда в Чебоксарах решили возвести часовню в память о матери Ксении, бабушке первого царя, окончившей дни в местном монастыре, её именовали только по фамилии мужа – Мария Шестова. На ком же женился Фёдор Никитич, и кто стала матерью царя Михаила? Об этом несколько веков спорят исследователи.

Как вообще девичья фамилия бабушки основателя династии Романовых осталась неизвестной, хотя прекрасно известна вся её жизнь? Не в этой ли фамилии заложена отгадка тайны Смутного времени?

…На свадьбе Фёдора и Ксении присутствовали и царь Фёдор Иоаннович, и Борис Годунов. Позже отношения Романовых с Годуновыми испортились. Ксения с присущей ей энергией начала участвовать в антигодуновской кампании. Постепенно именно она, выбравшаяся из глухого угла провинциалка, а не блестящий Фёдор, стала душою заговоров.

Осенью 1600 года Романовы предприняли очередное покушение на Годунова. Следственный приказ учинил розыск. Преступников арестовали и постригли. Боярин Фёдор стал иноком Филаретом, а боярыня Ксения – инокиней Марфой. Кажется, мечта Ксении Романовой примерить когда-нибудь царский венец разбилась вдребезги. Но даже в таких условиях она показала свой характер!

Опальную боярыню сослали на озеро Онега. Пребыванию Марфы в Заонежье в 1830 году посвятит поэму Фёдор Глинка, пытавшийся сим верноподданническим опусом искупить перед царём вину за участие в заговоре декабристов. Но есть произведение, написанное одним из современников Марфы как раз в период её заонежского заточения, точнее отражающее характер реальной Марфы. Шекспир, конечно, вряд ли слышал о боярыне Романовой и, создавая образ леди Макбет, не предполагал, что её точная копия в это самое время живёт в далёкой России.

Патриарх Филарет (в миру Фёдор Никитич Романов), Патриарх Московский и всея Руси. Двоюродный брат царя Фёдора Иоанновича, отец первого царя из рода Романовых — Михаила Фёдоровича.

В выдуманной Шотландии преступления Макбета вдохновляются его женой. В реальной России не изнеженный московский щёголь Фёдор, а не смирившаяся железная Марфа продолжила борьбу. Из-за отдалённости края – как-никак 1200 вёрст от Москвы – ссыльную освободили от строгого надзора: она могла много ездить, легко общаться, переписываться. Марфа наладила связь с нужными людьми в Москве и Галиче, обменивалась посланиями с Филаретом, сосланным в Антониево-Сийский монастырь, расположенный в 90 верстах от города Холмогоры. Именно в это время появились слухи об объявившемся в Польше «царевиче Димитрии», чудом избежавшем смерти в Угличе. Годунов велел учинить расследование, выяснить его настоящую фамилию и происхождение. Ознакомившись с докладом, государь бросил боярам слова о том, что «тесто», из которого испечён самозванец, «замешано в Москве». Годунов узнал, самозваенц – Григорий Отрепьев, беглый монах. И это ему всё объяснило…

А что Романовы? Как они отреагировали на появление незваного кандидата на трон? По логике вещей, очередной претендент на царский престол должен был вызывать у них ненависть. Почему же «старец» Филарет так обрадовался его явлению? Почему начал угрожать стражникам: «Увидите, кем я буду впредь». Значит, фамилия самозванца ему ласкала слух.

13 апреля 1605 года скоропостижно умер царь Борис. Спустя три месяца убили его сына – царя Фёдора Годунова. И бывшие главные ненавистники «самозванца», московские бояре, с радостью и слезами умиления присягнули ему – уже не самозванцу, а сыну Грозного – «царю Дмитрию Ивановичу».

Кого же первым облагодетельствовал новый царь? Романовых! Началось их стремительное возвышение, о котором пророчествовал в ссылке Филарет. Странное возвышение, если не сказать больше. Не случайно, в будущем Романовым придётся за него оправдываться. Их историки писали: «Поскольку официально новый царь был «родственником» Романовых, он сразу же постарался вернуть им их прежнее положение в обществе». Нелепое объяснение. Романовы – родня первой жены Грозного, Нагие – седьмой. Нагие ненавидели Романовых, признававших только детей Грозного от первого брака, то есть от своей родни. Романовы никогда не признавали царевича Дмитрия, происходящего от «жёнки-полюбовницы», законным претендентом на трон. И якобы теперь этот незаконнорожденный щенок вдруг проникся к ним любовью? К ним, притеснявшим в детстве его и его мать? Да будь это настоящий Дмитрий, он бы всё припомнил «родственничкам», и «злодеяния» Годунова им бы показались райским житьём.

Но произошло всё точно наоборот. Романовых не просто вернули из ссылки – им вернули власть и богатства. Филарета, который и в церковь-то отказался ходить, Лжедмитрий быстро назначил митрополитом Ростовским. Для этого действующего митрополита грубо выгнали. Филарет доволен, но мечтает о большем. Царём ему, монаху, уже не стать. Но почему бы не стать патриархом?

Создаётся впечатление, будто Лжедмитрий вознаграждал не фиктивных родственников, а настоящих. И, наверное, не случайно потом Филарет, став при сыне-царе патриархом, мечом и кровью будет выжигать память не только о своих «подвигах» в смутное время, но и о «досмутной» свадьбе своей, дабы не узнали потомки родовой фамилии его жены. Слишком многое станет ясно тогда.

Личность самозванца осталась загадкой. Хотя про Отрепьевых вроде бы всё известно. Документы показывают: ещё в 70-е годы XIV века на службу к московскому царю из Польши приехал некий шляхтич Владислав Неледзинский, чьи потомки стали называться Нелидовыми. Один из них, Данила Борисович, в 1497 году получил не совсем благозвучное прозвище Отрепьев.

В 1542 году в Углич из Боровска по служебной надобности перевёлся с семьёй Игнат Отрепьев и его братья. Внук этого Игната, Богдан Иванович Отрепьев, служил стрелецким сотником в Москве, сильно пьянствовал и в кабацкой драке был убит. После смерти мужа вдова Варвара Отрепьева с малолетним сыном Юрием, именуемым часто Георгием, или Юшкой, перебралась к родственникам в Костромской Галич. Мальчик оказался смышлёным и сделал блестящую карьеру у Романовых. Осенью 1600 года, после провала заговора против царя Годунова, он бежал и принял постриг под именем Григорий.

Позже патриарх Иов напишет о том, что Отрепьев: «жил у Романовых на Варварке во дворе и заворовался, спасаясь от смертной казни, постригся в чернецы». «Вором» в те времена, как правило, называли замышлявших дурное против царя. И вот «вора», беглого государственного преступника, приняли не куда-нибудь, а в главный кремлёвский Чудов монастырь, где он поселился в келье своего родственника старца Замятни. После этого Георгия очень быстро взял к себе в келью сам настоятель монастыря. Игумен хлопотал за чернеца, и восемнадцатилетний Отрепьев – беглый государственный преступник – стал дьяконом. Патриарх Иов приблизил его к себе, и тот в комфортных патриарших покоях писал каноны святым. Фантастика! Всё это за год! И после такого невиданного взлёта вновь куда-то бежать, в одиночку, объявлять себя самозванцем? Да он бы дальше московской заставы не убежал! Но нет – замешанный в Москве «колобок» укатился выпекаться в Польшу не своею волей. Тогда чьей?

Многое можно понять, если посмотреть на географию родового поместья Отрепьевых. Как известно, Иван Отрепьев, дед Гришки, был пожалован вотчиной Новинки в десяти верстах от села Климянтино, которое когда-то было его частью. А село Климянтино получила в приданое от матери Ксения Шестова – будущая боярыня Романова. Но и сама мать Ксении, Мария Ивановна, получила часть вотчины Новинки – село Климянтино с 14 деревнями – в качестве приданого. Это возможно лишь в том случае, если она родилась в семье Отрепьевых.

Получается, девичья фамилия Марии Ивановны, матери боярыни Ксении Романовой, – Отрепьева! Да, усилиями Романовых не сохранилось документов, прямо указующих на это. Но по косвенным данным можно прийти к выводу: Богдан Иванович, отец Гришки Отрепьева, и Мария Ивановна, мать боярыни Ксении Романовой, были родными братом и сестрой. Григорий Отрепьев в таком случае приходился Ксении Романовой двоюродным братом! А Михаил Романов – двоюродный племянник Гришки Отрепьева – Лжедмитрия I!

Понятно, почему уничтожены документы той эпохи, почему так тщательно скрывалась фамилия бабки царя Михаила. Понятно, чьими стараниями чернец Отрепьев, участник заговора против царя, так легко попал в Чудов монастырь. Понятно, откуда у него появилась сама мысль о самозванстве, которая не могла даже прийти на ум мелкому служаке из глухого медвежьего угла, но вполне могла зародиться в богатом романовском подворье на Варварке. Понятно и почему, уже сидя на троне, «государь Дмитрий» так обласкал своих давних врагов Романовых. Понятно и почему Романовы всегда будут покровительствовать этому, казалось бы, навсегда скомпрометировавшему себя роду. В 1671 году по высочайшему указу потомкам Отрепьевых разрешили сменить позорную фамилию и стать Нелидовыми. Отрепьевы-Нелидовы навсегда останутся вблизи трона. Екатерина Нелидова даже станет фавориткой императора Павла.

Итак, Марфе удалось привести на трон двоюродного брата. Но, возможно, думала она при этом прежде всего о сыне? Может, при взгляде на сильного, талантливого Отрепьева, несмотря на невзгоды, упорно пробивающегося вверх, обливалось кровью её материнское сердце? Ведь никогда её больному Мишеньке не быть сильным, умным, талантливым. Быть может, когда появился шанс помочь родственнику выбиться в «самозванцы», думала она о сыне – ведь, обретя власть, не забудет Отрепьев слабого племянника? И «царь Дмитрий», действительно, не забыл. Девятилетний худородный отрок Миша Романов получил невиданное повышение: стал стольником царя Дмитрия. Стольником мог быть лишь Рюрикович, воевода, заслуженный царедворец, но не больной и безграмотный мальчик.

Общество будет люто ненавидеть инокиню за властность, интриганство и покровительство корыстолюбивой родне. Но не ради общества шла она на всё. И её, победившую, в общем-то, преступным путём, жалко. Если все негативные мнения исследователей, все самые «тёмные» предположения о ней – правда, если она действительно залила страну кровью и ввергла в Смуту, то сделала это во имя святой материнской любви.

…Мы принимаем жестокую Екатерину Медичи, что ядом и кинжалом избавлялась от соперников своих сыновей. Уважаем Алиенор Аквитанскую, что ввергла Европу в междоусобные войны, но доставила трон любимому сыну Ричарду Львиное Сердце. Да и Софью Палеолог, уморившую внука мужа по первому браку княжича Дмитрия в темнице ради сына, не осуждаем. Так должны ли осуждать «русскую леди Макбет», совершившую, казалось бы, невозможное: посадившую больного сына на трон, а потом семь лет крепившую этот шатающийся трон? Быть может, женщина, сделавшая всё для единственного выжившего ребёнка, превратившая его, слабого и беспомощного, в «царя всея Руси», заслужила войти в историю как «великая государыня»?

Все долгие годы после Смуты она усердно ездила по монастырям, помогала несправедливо постриженным бывшим царицам, делала богатые вклады. И молилась, молилась, молилась. Как молятся люди, осознавшие бездну своих грехов…